Моральный кодекс
14/03/10
Общая /
17 ноября 2009 приказом ректора В.А. Садовничего, после «обсуждения в коллективе университета и одобрения Ученого совета», был утвержден Этический кодекс МГУ. Если верить тексту приказа, именно им должны руководствоваться студенты и сотрудники Университета в вопросах морально-этических норм. Далее перечисляются обязанности учащихся и сотрудников МГУ в различных сферах: в учебной, преподавательской, исследовательской деятельности и т.д.
…Почти пятьдесят лет назад очередной съезд КПСС принял документ под названием «Моральный кодекс строителя коммунизма». По замыслу составителей, он должен был войти в повседневную жизнь советских граждан и стать для них нравственным ориентиром. Вместо этого он вошел в народный фольклор и стал объектом пародий: к примеру, большинство из наших сверстников вряд ли догадывается, что именно оттуда ведет происхождение ироническая фраза «Человек человеку — друг, товарищ и брат».
Прошли годы, несколько поумерили свой пыл облеченные властью морализаторы, и едва ли можно поверить, что сейчас в нашей стране возможно повторение эксперимента с «официальным этическим кодексом». На уровне всей страны — нет. Но на уровне главного ее университета — уже.
Многие пункты принятого недавно Этического кодекса МГУ самоочевидны и в пояснениях не нуждаются: уважать права и достоинство личности, не прибегать к плагиату, не распространять наркотики, не давать взяток… У неподготовленного читателя даже может возникнуть вопрос, зачем документировать запрет на вещи, часть из которых является преступлениями, а другая часть — вроде бы, никем и не оспаривается. Но не всё так просто.
Среди прочих пунктов Этического кодекса находим следующие:
«не вести деятельности, ставящей под сомнение высокий нравственный статус учащегося МГУ»;
«следовать нормам корпоративной этики, не делать непродуманных заявлений»;
«выполняя [...] общественную работу за пределами университета, не ставить под угрозу интересы университета».
С первого взгляда трудно понять, что же подразумевается под этими туманными словами. Какая деятельность, на взгляд составителей кодекса, может ставить под сомнение «высокий нравственный статус» студента МГУ? Очевидно, если имеется в виду нарушение закона — то так и следовало написать. Какие заявления уважаемые цензоры будут считать «непродуманными», и кто будет выяснять, обдумал заявитель свои слова, прежде чем их произнести, или нет?
Наконец, какая общественная работа ставит под угрозу интересы университета? Каким образом разграничиваются интересы университета в целом и его отдельных представителей? Если студенты создали организацию для отстаивания своих прав перед администрацией — является ли это основанием для санкций?
В нормативных документах неопределенные формулировки обычно используются с определенной целью: нужно что-то запретить, при этом конкретизировать… как-то неудобно. Не писать же прямо, что запрещена критика действий администрации университета или что-то в этом роде?
Авторы нечасто уточняют предыдущие требования, но иногда пытливому читателю может повезти:
«не вести политическую и идеологическую агитацию [...] на территории университета».
Подобное решение в тексте документа не объясняется. Законодательного запрета на агитацию в вузах нет. Кроме того, остается невыясненным, что подразумевается под словом «агитация». Возможно, имелось в виду распространение листовок, стикеров и прочей печатной продукции. Но является ли агитацией, в понимании составителей Кодекса, к примеру, «идеологический» спор двух студентов о пользе или вреде вегетарианства? Является ли идеологической агитацией приглашение в группу Вконтакте «Нет милицейскому беспределу»?
Добавим к сказанному, что и сами представители университетской администрации были замечены в действиях, для которых агитация — еще слабое слово. Здесь достаточно упомянуть о том, что на одних из последних выборов заместителям деканов по общежитиям «спускали» требование обеспечить явку студентов на избирательный участок в Главном Здании МГУ (они это указание, к счастью, просаботировали).
Особую пикантность Этическому кодексу придает следующий пункт:
«нормы данного кодекса распространяются и на те действия, совершенные за пределами университета, которые подрывают авторитет университета».
Как мы уже выяснили, авторитет университета может подрывать что угодно — и при этом не уточняется, что именно. Но эта фраза позволяет трактовать недопустимость «непродуманных заявлений» и «вредной общественной деятельности» максимально широко. Если этическим цензорам покажется «подрывной» и «аморальной» деятельность студента за пределами МГУ, то тут-то и можно применить к нему санкции.
И здесь — самое интересное. Конкретных санкций в тексте Кодекса нет. Есть лишь призывы «нетерпимо относиться к нарушению коллегами данного кодекса» (кстати, как это соотносится с требованием соблюдать корпоративную этику?). Ну а дальше — опять туманности: «Исполнение данного кодекса обеспечивается на основе нравственного самоконтроля работников и учащихся университета, авторитетного мнения академического сообщества, проявляющего себя через формальные и неформальные средства выражения». И ладно, если бы всё действительно ограничивалось «нравственным самоконтролем» — но тут же в тексте говорится о неких этических комиссиях, которые наделены «правом ходатайствовать перед руководством университета о применении мер дисциплинарной ответственности по отношению к нарушителям». Что это за меры — выговор, штраф, отчисление? — история умалчивает.
Размытость формулировок и непрописанность санкций вряд ли означают, что Этический кодекс МГУ не будет работать. Работать он, скорее всего, будет, но избирательно — в тех случаях, когда будет нужно повлиять на «неудобных» людей. Неудивительно, что Кодекс был принят без реального обсуждения с общественностью.
В заключение скажем вот о чём. Может показаться, что эта статья направлена лишь против формы действующего Этического кодекса МГУ. Но это не так: этические вопросы не так просты, чтобы нормативно регулировать их, словно правила дорожного движения.
Tweet
…Почти пятьдесят лет назад очередной съезд КПСС принял документ под названием «Моральный кодекс строителя коммунизма». По замыслу составителей, он должен был войти в повседневную жизнь советских граждан и стать для них нравственным ориентиром. Вместо этого он вошел в народный фольклор и стал объектом пародий: к примеру, большинство из наших сверстников вряд ли догадывается, что именно оттуда ведет происхождение ироническая фраза «Человек человеку — друг, товарищ и брат».
Прошли годы, несколько поумерили свой пыл облеченные властью морализаторы, и едва ли можно поверить, что сейчас в нашей стране возможно повторение эксперимента с «официальным этическим кодексом». На уровне всей страны — нет. Но на уровне главного ее университета — уже.
Многие пункты принятого недавно Этического кодекса МГУ самоочевидны и в пояснениях не нуждаются: уважать права и достоинство личности, не прибегать к плагиату, не распространять наркотики, не давать взяток… У неподготовленного читателя даже может возникнуть вопрос, зачем документировать запрет на вещи, часть из которых является преступлениями, а другая часть — вроде бы, никем и не оспаривается. Но не всё так просто.
Среди прочих пунктов Этического кодекса находим следующие:
«не вести деятельности, ставящей под сомнение высокий нравственный статус учащегося МГУ»;
«следовать нормам корпоративной этики, не делать непродуманных заявлений»;
«выполняя [...] общественную работу за пределами университета, не ставить под угрозу интересы университета».
С первого взгляда трудно понять, что же подразумевается под этими туманными словами. Какая деятельность, на взгляд составителей кодекса, может ставить под сомнение «высокий нравственный статус» студента МГУ? Очевидно, если имеется в виду нарушение закона — то так и следовало написать. Какие заявления уважаемые цензоры будут считать «непродуманными», и кто будет выяснять, обдумал заявитель свои слова, прежде чем их произнести, или нет?
Наконец, какая общественная работа ставит под угрозу интересы университета? Каким образом разграничиваются интересы университета в целом и его отдельных представителей? Если студенты создали организацию для отстаивания своих прав перед администрацией — является ли это основанием для санкций?
В нормативных документах неопределенные формулировки обычно используются с определенной целью: нужно что-то запретить, при этом конкретизировать… как-то неудобно. Не писать же прямо, что запрещена критика действий администрации университета или что-то в этом роде?
Авторы нечасто уточняют предыдущие требования, но иногда пытливому читателю может повезти:
«не вести политическую и идеологическую агитацию [...] на территории университета».
Подобное решение в тексте документа не объясняется. Законодательного запрета на агитацию в вузах нет. Кроме того, остается невыясненным, что подразумевается под словом «агитация». Возможно, имелось в виду распространение листовок, стикеров и прочей печатной продукции. Но является ли агитацией, в понимании составителей Кодекса, к примеру, «идеологический» спор двух студентов о пользе или вреде вегетарианства? Является ли идеологической агитацией приглашение в группу Вконтакте «Нет милицейскому беспределу»?
Добавим к сказанному, что и сами представители университетской администрации были замечены в действиях, для которых агитация — еще слабое слово. Здесь достаточно упомянуть о том, что на одних из последних выборов заместителям деканов по общежитиям «спускали» требование обеспечить явку студентов на избирательный участок в Главном Здании МГУ (они это указание, к счастью, просаботировали).
Особую пикантность Этическому кодексу придает следующий пункт:
«нормы данного кодекса распространяются и на те действия, совершенные за пределами университета, которые подрывают авторитет университета».
Как мы уже выяснили, авторитет университета может подрывать что угодно — и при этом не уточняется, что именно. Но эта фраза позволяет трактовать недопустимость «непродуманных заявлений» и «вредной общественной деятельности» максимально широко. Если этическим цензорам покажется «подрывной» и «аморальной» деятельность студента за пределами МГУ, то тут-то и можно применить к нему санкции.
И здесь — самое интересное. Конкретных санкций в тексте Кодекса нет. Есть лишь призывы «нетерпимо относиться к нарушению коллегами данного кодекса» (кстати, как это соотносится с требованием соблюдать корпоративную этику?). Ну а дальше — опять туманности: «Исполнение данного кодекса обеспечивается на основе нравственного самоконтроля работников и учащихся университета, авторитетного мнения академического сообщества, проявляющего себя через формальные и неформальные средства выражения». И ладно, если бы всё действительно ограничивалось «нравственным самоконтролем» — но тут же в тексте говорится о неких этических комиссиях, которые наделены «правом ходатайствовать перед руководством университета о применении мер дисциплинарной ответственности по отношению к нарушителям». Что это за меры — выговор, штраф, отчисление? — история умалчивает.
Размытость формулировок и непрописанность санкций вряд ли означают, что Этический кодекс МГУ не будет работать. Работать он, скорее всего, будет, но избирательно — в тех случаях, когда будет нужно повлиять на «неудобных» людей. Неудивительно, что Кодекс был принят без реального обсуждения с общественностью.
В заключение скажем вот о чём. Может показаться, что эта статья направлена лишь против формы действующего Этического кодекса МГУ. Но это не так: этические вопросы не так просты, чтобы нормативно регулировать их, словно правила дорожного движения.